Брат мой, враг мой - Страница 125

125

Дэви казалось, будто они с Кеном бросили одну из своих идей высоко в воздух, и вот она разлетелась на тысячи точно таких же идей, которые, как роса, упали на мир и предстали глазам людей в виде сокровищ. И где-то, всего в нескольких сотнях миль к востоку, в ночной тьме, покрывшей континент, есть место, где недавно упала одна такая росинка, и сейчас – сегодня, в эту самую минуту – в некоей комнате для совещаний на высоте двадцати этажей над поздним шумом театрального разъезда какие-то люди обсуждают эту идею, признавая её несомненную ценность.

– Давайте поедем в Чикаго и будем гудеть под окнами той конторы, пока вам не заплатят, сколько вы хотите! – предложила Вики.

– А потом махнем в Голливуд! – подхватил Кен. – Купим машину длиной в милю и промчимся через имение Марго!

– Я всё-таки считаю, что следовало бы послать ей телеграмму, – сказала Вики. – Нет, я серьезно говорю. Её это обрадует.

– Я тоже говорю серьезно, – заявил Кен. Машина с шумом промчалась сквозь темный туннель низко нависших веток; листья мелькали в свете фар, как крутящиеся хлопья зеленого снега. – Мы врежемся прямо в дом… – его зловещие интонации вызывали в воображении расколовшийся пополам роскошный особняк, выбитые стекла, летящие балки и куски штукатурки, – и проедем его насквозь, а Дуг будет сидеть верхом на радиаторе, как украшение. Эй, у нас кончается бензин!

– Обратитесь в гараж братьев Мэллори, – засмеялась Вики. – У них самый замечательный бензин на свете!

– Они уже прикрыли свою лавочку, – начал Кен, но тут раздался пронзительный скрежет шин по асфальту, приятно защекотавший нервы. В темноте машина круто обогнула осторожно ползущий «фордик»; в нем мелькнули два бледных удивленных лица. – Эти Мэллори, говорят, стали богатыми и знаменитыми. Да плевать на бензин! Наша машина полетит вперёд на одном воздухе!

И все, точно пьяные, снова залились смехом – сейчас машина казалась им частью их самих, а они-то не сомневались, что могут лететь вперёд хоть целую вечность.

И когда машина стала сбавлять скорость, это вызвало у них лишь новый взрыв смеха. Захлебывающееся лопотанье мотора показалось им очень смешным, потом машина сделала несколько последних судорожных рывков – и это тоже было неожиданно и комично. Немного прокатившись по инерции, машина остановилась, и все трое как бы сразу окунулись в ароматную ночную тишину, насыщенную влажным запахом травы и чуть слышным стрекотаньем насекомых. Стремительная гонка кончилась, и они благополучно прибыли в никуда.

Впрочем, Дэви было совершенно безразлично, летят ли они вперёд или стоят на месте, – он унесся мыслями в Чикаго, где их ждала слава и почет. Там ими восхищаются – он чувствовал это даже на расстоянии.

Через несколько минут на дороге запрыгали желтые огоньки «фордика». Кен со стоном вышел из машины – придется просить, чтобы его подвезли до ближайшей бензоколонки. Ветхий рыдван остановился, те же бледные лица недоверчиво и осуждающе уставились на Кена. Он пробормотал какие-то слова, после чего был пущен внутрь старомодной высокой кареты, подрагивавшей в такт пыхтению мотора. Ещё минута – и «фордик», подскакивая на ходу, двинулся по шоссе, светя красным огоньком, словно налитым кровью глазом, вскоре, впрочем, скрывшимся в темноте.

Темнота, теплая, душистая и таинственно глубокая, казалась плотной, как густая жидкость. Вики откинулась назад, положила голову на спинку сиденья и притянула к себе Дэви.

– Дэви… Дэви, милый, – сказала она просто, как бы в виде утверждения.

Он прошептал её имя.

– Я тебя люблю, – сказала она. – Я тебя очень люблю.

Дэви прижался головой к её плечу.

– Дэви… – медленно, как сквозь сон, сказала Вики – она явно хотела о чём-то спросить, и он молча ждал, но голос её замер; она так и не решилась произнести слова, чуть не вырвавшиеся у неё под влиянием порыва.

– Дэви, – немного погодя сказала она точно таким же тоном. – Что же теперь будет?

– Кен вернется с бензином.

– Нет, я не о том.

– Мы поедем домой, – спокойно сказал он, намеренно уклоняясь от ответа на её невысказанный вопрос. – Поедем домой и сядем за работу. Через несколько дней будет готова наша новая трубка, и если на этот раз повезет, мы получим движущееся изображение.

– А потом? – Тон её был настойчив, но в нем появился оттенок грустной иронии.

– Ты хочешь сказать – в случае, если нам это удастся?

– Нет, я вовсе не это хочу сказать. Вам это, конечно, удастся. Ну, хорошо, скажи мне, что будет после того, как испытание пройдет удачно.

– Ох, боже мой, – вздохнул Дэви. Он был целиком захвачен своими мыслями. – Не знаю, что со мной будет. Либо я буду настолько взбудоражен, что сойду с ума, либо просто свалюсь от усталости. – Глаза его были широко открыты и напряженно смотрели в темноту; сейчас он как бы стремился рассказать миру о чём-то самом сокровенном. – Только бы это вышло! Ведь для меня дело не в деньгах, Вики, я за деньгами не гонюсь. Твой дед мне однажды сказал, что есть такой особый инстинкт – тяга к творчеству; считается, что это свойственно только художникам, но такой инстинкт заложен почти в каждом человеке. И когда он заставляет тебя что-то создавать, какая же это, должно быть, великая и чистая радость! Но сколько ни надейся – делу не поможешь! Столько раз мы бывали совершенно уверены, что следующее испытание всё изменит! Но господи, господи, если только это выйдет…

– Что тогда? – тихо спросила Вики.

Дэви засмеялся и, обняв её, пожал плечами.

– Будем продолжать работу, вот и всё. Ведь это самое главное, не так ли?

125