Брат мой, враг мой - Страница 92

– Давай попробуем, – сказал Кен, приподымаясь.

– Нет, сначала надо сделать расчет, – возразил Дэви. Он оглянулся, ища блокнот. В душе его теплым огнем разгоралась уверенность. У него всё-таки есть здесь свое место, и он может внести свой вклад в дело. Как бы умен и талантлив ни был Кен, всё же без Дэви он никогда не сможет быть настоящим Кеном.

Когда Дэви сел за теоретические выкладки, день уже близился к концу, поэтому Кен решил отпустить техников по домам, как только схемы будут приведены в первоначальный вид. В семь часов вечера Дэви всё ещё сосредоточенно писал что-то карандашом в блокноте, но Кен сидел как на иголках.

– Ну, что там у тебя получается? – не выдержал он.

– От двух параллельных ламп не будет много проку, – сказал Дэви, перелистав несколько исписанных страничек. – Пять параллельно включенных ламп сократят фон до одной четвертой.

– Тогда ясно, в каком направлении двигаться дальше! – порывисто воскликнул Кен. – Попробуем десять параллельных ламп.

– Да? С какими параметрами?

– Откуда я знаю? Соберем схему, а там видно будет. Ну, в общем ладно, – добавил он, что-то сообразив. – Ты уж сам это рассчитай. А я пошел.

– Куда?

Кен нахмурился – так резко прозвучал этот неожиданный вопрос.

– А что?

– Ничего, это неважно, – сказал Дэви, пристально вглядываясь в свои записи. – Просто я хотел знать, где тебя можно найти.

– Я тебе позвоню. – И добавил уже мягче: – Может, принести тебе чего-нибудь поесть?

– Не надо, – сказал Дэви. – Я не голоден.

Он слышал, как Кен отъехал от мастерской, и, напрягая слух, ловил замирающие звуки, стараясь угадать, завернет ли машина за угол, на Прескотт-стрит, где жил Уоллис. Немного подождав, он заставил себя вернуться к работе и снова погрузился в ясный мир цифр и функций, где никогда не бывает никакой неопределенности.

В половине девятого зазвонил телефон. Сердце Дэви подпрыгнуло: в нем вдруг вспыхнула надежда; но это оказался Кен, а не Вики.

– Я ещё не кончил, – кратко сказал Дэви. – Завтра кое-что попробуем.

В десять часов вечера двадцать страничек, исписанных вычислениями, он свел к заключению, состоявшему из десяти строчек формул и чертежей. Тут он вдруг почувствовал, что у него засосало под ложечкой от голода. Немного погодя он услышал, как открылась наружная дверь, и, подняв глаза, увидел на пороге конторы Вики, молча ожидавшую, пока он её заметит.

– Я увидела свет, – сказала она, – и зашла взглянуть, что вы тут делаете.

– Кен только недавно ушел, – сообщил Дэви, но если Вики и была разочарована, то не показала виду. – Я сейчас закончу, но я умираю с голоду.

– Пойдемте к нам, я вам приготовлю поесть.

– Я собирался пойти в какое-нибудь ночное кафе на шоссе.

– Можно мне с вами?

– Конечно, – спокойно ответил Дэви и нагнулся к столу, делая вид, что пишет. Хорошо, он возьмет её с собой, но постарается доставить домой как можно скорее.

Они поужинали в ресторане, а потом Дэви вдруг понял, что ведет машину по шоссе, удаляясь от города.

– Надо немножко прокатиться; – объяснил он скорее себе, чем ей. Прогулка совершалась в полном молчании и окончилась возле скал над озером. Дэви выключил фары, и с минуту они сидели неподвижно в густом мраке. Потом Дэви обернулся к Вики, как бы собираясь о чём-то спросить; она тоже повернулась, и губы их встретились. Но Вики, не высвобождаясь из его объятий, медленно качала головой, словно не могло быть для неё покоя, пока она не дождется того особого поцелуя, который будет значить так много для неё. Дэви поцеловал её крепче, вкладывая в поцелуй всю душу, и почувствовал, как она замерла в его объятиях. Потом она прижалась щекой к его щеке, нежно и страстно шепча ему на ухо: «О Дэви… Дэви!»

– Милый… милый… – еле слышно повторяла она, а Дэви был не в силах выговорить ни слова и вдруг, сам этому удивившись, услышал свой голос, произнесший её имя с такой пламенной мольбой, что казалось, вот-вот он прервется бурными рыданьями.

– Дэви, что с тобой? Дэви, любимый? – спросила она.

– Ничего. Ничего.

– Скажи всё, Дэви. Скажи мне то, что ты ни разу не сказал за весь вечер.

– Не могу.

– Но ведь ты любишь меня, – прошептала Вики. Рука её ласково гладила его затылок. – Это не могло быть так, если б ты не любил.

Он поцеловал её в шею, но ничего не ответил.

– Ну, пожалуйста, Дэви…

Дэви молчал.

– Ты же сказал это в тот вечер. Помнишь, когда мы танцевали. Ты сказал, что влюблен.

– А вы сказали, что это просто флирт.

– Но теперь я тебя люблю. – Она чуть отодвинулась, чтобы поглядеть ему прямо в глаза. – Ты знаешь, что это правда. – Она ласково рассмеялась. – Перестань же стесняться меня наконец!

– Это не потому, – сказал он. – Вовсе не потому.

– А почему же?

– Не знаю. Не могу найти слов.

– Но ведь тогда ты мне сказал правду?

Он долго не двигался, потом очень медленно покачал головой, не выпуская её из объятий, чтобы, даже солгав ей, не утерять ощущения её близости.

– Нет, Вики, – прошептал он. – Я говорил неправду.

Глава седьмая

Весь следующий день Дэви работал в каком-то отупении. Он машинально отдавал распоряжения, совершал разумные действия, что-то решал, но мысли его витали далеко – они были поглощены воспоминаниями. Временами он застывал на месте, пока голос Кена на другом конце мастерской или даже промелькнувшая мимо тень Кена не обрывали его грез.

В такие моменты Дэви мгновенно приходил в себя и снова брался за работу, упорно не подымая глаз.

Впрочем, ненавидел он только незримого Кена, который находился где-то на другом конце мастерской, а когда Кен, его брат, работал с ним вместе, советовался с ним, помогал, смеялся над его сухими репликами, то их опять связывала всегдашняя товарищеская близость, всегдашнее чувство взаимного уважения и зависимости друг от друга.